|
Вернуться в раздел "Статьи"
ЦАРЬ ПУШКА
«Ну, Москва, ну столица выбрала себе два символа – пушку, которая не стреляла, колокол, который не звонил…»
Простите, господа, почему это не стреляла?
Говорят, некие инженеры рассчитали, что если зарядить ее одним из ядер, что лежат рядом, то разорвет ее «болезную» на кусочки, стало быть, орудие бутафорское, отлитое только для устрашения.
На самом деле, это ядра бутафорские. В 1835 году решили привести Московский кремль в порядок после «Бонапартова разорения». По проекту Петра Яковлевича де Витте «Царь пушка» и другие исторические орудия были установлены на декоративные чугунные лафеты, обложены пирамидами чугунных ядер. Очень красиво, но совершенно не исторично. Ядра должны были быть каменными, в четыре раза легче. В восьмидесятых годах прошлого века при плановой реставрации ствол Царь пушки самым подробным образом исследовали и выяснили – есть следы пороховой копоти. Значит, стреляла, хотя бы пусть даже на испытаниях, но стреляла. Все орудия того времени подвергались испытательным стрельбам. Сначала клали половинное количество заряда, затем полный и, наконец, двойной. Испытание проводил сам мастер. Документы зафиксировали гибель некого Николая Немчина при таких испытаниях. Только пройдя такие испытания пушка получала на торельную часть ствола клеймо – формально поступала в казну – отсюда на современном оружие понятие - казенная часть.
Получается, не для декорации была отлита, а как вполне себе боевое орудие. Да и если рассуждать логически, не слишком ли дорогая декорация получилась бы? Времена были тревожные, над страною реально витала угроза войны, а тут выбросить на ветер такие средства (Впрочем, люди за последние сорок тысяч лет мало изменились. Что еще скажут наши потомки насчет российских надувных танков?).
И все-таки есть тут одна маленькая тонкость. Ондрей Чохов прославил свое имя, сотворив гиганта в 1586 году, когда такие орудия лет так тридцать на Руси не делали.
В 1554 году немецкий мастер Кашпир Ганусов отлил для Ивана Васильевича бронзовое чудовище в 1200 пудов, стреляющее каменными ядрами в 20 пудов весом, (этот самый Кашпир был учителем молодого Чохова). Да еще через год русский мастер Степан Петров, как бы желая доказать, что наши мастера не хуже заграничных порадовал царя батюшку 1020-типудовым «Павлином». Кашпирова пушка личного имени не получила. А может и получила (всем большим орудиям того времени было принято давать звонкие имена), но до нас оно не дошло. Может, прихотью мастера или царским своеволием звалась она каким-нибудь «львом» или «змеем». Но в московском царстве этих львов и змеев целая стая была: «Змей летячий», «Змей свернутый», «Змей кольчатый», «Лев», «Левик» и т.д. Потрясенные размерами орудия современники называли ее, в отличие от иных, Кашпировой. Кашпирова пушка - спутать нельзя!
В далеком прошлом технический прогресс двигался медленные, чем сейчас, но двигался. Тридцать лет срок не малый. Соответствовала ли «Царь пушка» техническим требованиям «развитого феодализма» или уже в чертежах являлась устаревшей моделью? Попробуем разобраться.
Пятнадцатый век пушки щедро прокоптили пороховым дымом. Перелистывая старинные манускрипты и вникая в хитрости древних мастеров, так и хочется воскликнуть: это же просто чудо! Создать что-то более совершенное, чем эти бронзовые гиганты, просто невозможно, да и ненужно!
Но все технологические наработки пришлось надолго забыть (отложить на три столетия), потому что изменилась сама душа артиллерии – порох.
Порох – он по своему названию виден – прах, порошок. Действительно смесь из серы, селитры и угля было растерта в мелкую рассыпчатую массу – пороховую мякоть. Засыпать такую субстанцию в жерло орудия трудно. Кроме того необходимо обязательно оставлять прослойку воздуха между ядром и зарядом. Иначе порох может и не загореться.
Тогда в XV веке был найден оптимальный выход – камора. Представьте себе широкую трубу, в нижнюю часть которой вставлена другая труба меньшего размера, наглухо закрытая или запаянная. Это и есть камора. В нее очень удобно, вытащив, насыпать наш порошок, вставить обратно, а ядро вкатим в большую трубу сверху. Межу ядром, которое остановилось краем каморы и зарядом есть зазор и воздух. Но камору необходимо чем-нибудь подпереть, ведь при взрыве она вылетит в противоположную сторону от ядра. Вот тут - то старинные мастера и давали волю своей технической фантазии – применяли и клиновидный замок, и ввинчивающуюся камору, на худой конец просто деревянный клин между стволом и лафетной колодой банально загоняли на должное место молотком!
И ведь как удачно получалось – можно заготовить этих камор заранее хоть полсотни, и знай себе меняй, после каждого выстрела! Ядра тогда пользовали каменные. Что бы разнести крепостную стену нужен валун поувесистей, значит покрупнее. Соответственно и диаметр ствола пушки должен быть большим. Вот и создавали многотонных монстров метавших камни по 500 кг, в стволы которых вполне могли залезть люди. Применяли даже такую практику – чтобы не возиться с доставкой громоздкого орудия – отливали его прямо на месте, под стенами осажденной крепости.
Порошок из смеси размолотой селитры, серы и угля, часто отсыревал. Распадался на составные части. Его то и дело приходилось заново перемалывать. Доходило до того что на войну серу, уголь и селитру везли отдельно, а смешивали непосредственно перед началом обстрела. Свежий порох давал меньше осечек. Естественно с ним экспериментировали – добавляли камфару и другие вещества, добиваясь лучшей устойчивости состояния.
И вот кто-то придумал порох зернить. Порошок заливали уксусом, а потом общую массу продавливали через сито. Получались комочки или зернышки пороха. Им прослойка воздуха не была нужна. Они и так имели достаточно воздуха между своими гранями. Сила взрыва повысилась в разы. Плохо закрепленная камора улетала теперь прочь, круша тылы собственной армии. Пушки, надежно выносившие фунты старого порошка, от такого же количества зерен разносило на куски. Можно было, конечно, отказаться от новшества, но жалко терять такую великолепную возможность еще больше навредить противнику. Тогда, чтобы избежать порчи орудий, стали увеличивать толщину стенок и, отказавшись от каморы (перейдя полностью на заряжание только с дула), стали метать вместо неуклюжих булыжников железные ядра. Причем, поскольку железо, имея тот же вес, меньше камня по размеру, то совсем не обязательно создавать колоссальные орудия. Конечно, перевооружение длилось не один десяток лет. Во-первых, довольно долго экспериментировали с материалом для ядер. Пробовали стрелять свинцовыми, но их плющило об стены. Медные ядра оказались слишком дорогими. Железные – первоначально ковали в кузницах, и они получались, скажем, не совсем идеальной круглой формы. В конце, концов, остановились на литых чугунных. Дешево и «сердито».
Во-вторых, трудно расстаться с заслуженными ветеранами. Если они еще и исправно стреляют, пусть и каменными ядрами. При походах на Казань царя Ивана летописцы пишут про ядра размером по пояс человеку и по колено человеку, но война вещь безжалостная, за техническое отставание приходиться расплачиваться кровью, и в росписи артиллерийского наряда все чаще и чаще встречаются слова: пищаль бронзовая, ядро 20 гривен (около 10 кг) - чугунное. Орудия, конечно, немаленькие, но, по сравнению с прежними, просто карлики.
А вот «Царь пушку» карликом не назовешь. Вес 2400 пудов, длина 71,2 аршин, вес заряда 30 пудов. Одно только отверстие ствола 1 аршин 4,75 вершка – там вполне может стоять в полный рост не очень высокий человек! Кому же потребовалось вдруг отливать такого мастодонта, хотя, казалось, для грядущей войны разумнее из этого же металла было изготовить полдюжины вполне боеспособных орудий? Тот же Чохов параллельно выдает 357-типудовую пищаль «Перс», стреляющую 40 фунтовыми чугунными ядрами. Само по себе орудие, по тем временам, весьма грозное, современное. Мы можем только высказать свои предположения и догадки. «Перо историка» уступает свое место логике следователя, итак:
В 1584 году начал свое царствование Федор Иванович. После своего грозного отца казался он слабым и болезненным, подходящим более для монашеского клобука, а не для короны. Кому казался – иноземцам. Это они активно собирали разные сплетни про нового царя, ехидно замечая, что собственный отец называл его простонародным словом - DURAK. А для русских людей это был самый желанный правитель, обещавший после кровавого опричного террора мир и тишину. Он и вправду освободил заключенных и снял «многие опалы».
Но наследство, доставшееся от отца, давило тяжелым грузом. Прежде всего, две войны - со шведами и с поляками. На все мирные предложения России польский король Стефан Баторий требовал огромные территориальные уступки - Новгород, Псков, Луки, Смоленск, землю Северскую. Да еще угрожал : «Отец Федоров не хотел меня знать: но узнал; сыну будет тоже». А польский посол Михайло Гарабурда явно шел на провокацию предложив: «… мы готовы, в случае Стефановой кончины, присоединить Великое Княжество Литовское и Польшу к Державе Федора , если, в случае Федоровой смерти, обяжетесь признать Стефана Государем всей России…»
От фантастических проектов поляки вновь переходили к угрозам, пугая Россию войной с султаном турецким и набегами крымских татар. Шведы тоже особо мириться не рвались и в дипломатической переписке намеренно оскорбляли российского самодержца, именуя своего короля Великим Князем Ижерским и Шелонския пятины в земле Русской.
Читать дальше
|
|
