|
На предыдущую страницу
14 (24) августа 1609 г. сапежинцы заняли Троицкий Рябов монастырь в 20 верстах от лагеря Скопина-Шуйского, разбив здесь свой стан. В канун Успенья Сапега выдвинул свое войско в село Пирогово (вошедшее впоследствии в черту г. Калязина). От частокола, за которым укрылись силы земцев, «тушинцев» отделяла мелководная река Жабня. Форсировав ее, сапежинцы устремились на укрепления, но наткнулись на частокол и мушкетный огонь шведских стрелков. Атаки, впрочем, продолжались весь день 14 (28) августа. Согласно, запискам одного из «тушинских» командиров Й. Будилы, «Наше конное войск нападало на них и долго выманивало их в поле, но они не хотели выйти из острога, только под самым острогом стояла их конница, которая целый день сражалась с четырьми нашими ротами…». Рассмотрев характер боя, И.О. Тюменцев пришел к выводу, что со стороны сапежинцев это была своеобразная разведка боем. Оценив положение, Сапега приказал своим войскам отходить в сторону села Рябово под прикрытием подожженных деревень и полей. Жеребцов и другие воеводы в конном строю преследовали «тушинцев», завязывая с ними бои на низких и топких берегах Жабни. Литовский ротмистр Н. Мархоцкий свидетельствует: «Понемногу пытая счастья, они пускались на нас гарцем; тек продолжалось целый день, после чего мы ушли в свой обоз».
Развязка наступила гораздо быстрее, чем этого можно было ожидать. Согласно дневнику Сапеги, ему пришлось ретироваться из Рябова вследствие назревавшего в войсках бунта в связи с тем, что из Тушина не были доставлены обещанные за участие в экспедиции деньги. Напоследок около 300 монахов и мирян из числа жителей согнанных в монастырь из окрестных селений, были порублены. Умирающих и раненых бросали в озеро… «Частые находки оружия в рябовских болотах – сабель, кольчуг, копий, бердышей и т.д., - писал создатель и первый директор Калязинского краеведческого музея И.Ф. Никольский, - являются реальным подтверждением этой замечательной русской битвы начала 17 столетия».
Но на этом история Калязинского лагеря не завершилась. Еще в течение месяца Скопин-Шуйский продолжал на берегах Волги накапливать силы. Новых ратников из Кашина, Углича, Галича, Костромы и поморских городов Христиан Сомме обучал здесь новейшему военному искусству. Доктор исторических наук И.О. Тюменцев по праву сравнивает Калязинский лагерь с Тарутинским лагерем 1812 г. Заручившись поддержкой многих сотен земцев и переждав осеннюю распутицу, Скопин-Шуйский решил двигаться в сторону Москвы.
О том, что произошло далее, читаем в «Повести достоверной о победах Московского государства» неизвестного автора, участника похода в составе смоленской рати Барятинского: «И потом князь Михайло Василевич приде в Переславль сам со всеми полки. И от Переславля послал к Живоначалной Троице в Сергиев монастырь на приход скорых людей: Давида Жеребцова с голостиями, смолян и галичан, и костромич, и кошинцов (т.е., кашинцев – Я.Л.)и углечан, и иных многих градов… И милостию Божиею, молитвами Пречистыя Богоматере и чудотворца Сергия государевы люди от князя Михаила Василевича безо всякия шкоты (т.е., без вреда – Я.Л.) в монастырь прошли к Живоначалной Троице в Сергиев монастырь октября в 18 день и в осаде сидели в Живоначалныя Троицы доме, с полскими людми и литовскими бишася до боярского приходу».
Итак 18 (28) октября, опрокинув вражеские заслоны, отряд Жеребцова прорвался в осажденную обитель. Церковный историк Л.И. Уманец, составивший хронику осады Троице-Сергиевой Лавры, так описывает эту по сути своей десантную операцию: «…1 октября Скопин-Шуйский захватил город Переяславль и остановился здесь, чтобы дождаться своих верных союзников – шведов, которые отстали от него. Дождавшись прихода шведских войск, он повел их на Александров, который также был взят ими после некоторого сопротивления». Затем «князь Скопин, в предупреждение всякой опасности и желая отбить у Сапеги охоту от дальнейших попыток овладеть обителью, поспешил послать туда отряд воинов в числе 800 человек, под начальством Жеребцова, - человека храброго, деятельного и вполне преданного Скопину, так что на него можно было вполне положиться… Прибыв в Лавру, он тотчас принял в свое ведение все хлебные запасы обители…». Это было вполне естественно, так как одной из целей предпринятой операции и было доставление осажденным съестных припасов. По-видимому, Скопин-Шуйский не мог своей волей поставить Жеребцова старшим военачальником над прежними руководителями обороны, посланными Василием Шуйским воеводами Алексеем Голохвастовым и князем Григорием Долгоруким. Однако, ввиду их трений между собой, равно как и с архимандритом Иоасафом, Скопин-Шуйский поручил Жеребцову установить своеобразную продовольственную «диктатуру», и тем самым взять общее положение дел под свой контроль.
Опираясь на свой отряд в 600 «мужей избранных» и 300 ратников, Жеребцов вернул утраченный баланс сил между осаждающими и обороняющимися. Деморализованный поражениями в битвах под Калязином и Александровом, Сапега больше не предпринимал попыток штурма, пытаясь дождаться подкреплений из Тушинского лагеря. Однако зимой подмога пришла другой стороне: Скопин-Шуйский послал на соединение с Жеребцовым еще один отряд в 500 человек под командованием Григория Валуева. Общими силами поутру 4 (14) января 1610 г. они ударили на сапежинцев, вытеснив их из лагеря и запалив его. 12 (22) января Сапега был вынужден снять 16-ти месячную осаду и отступить на Дмитров… А воспользовавшийся его бегством Скопин-Шуйский тут же послал отряды на Старицу, Ржев и Белый. После же вытеснения противника из Дмитрова заново созданная правительственная армия вступила в Москву.
За свои ратные подвиги воевода Давыд Жеребцов был по-царски награжден Василием Шуйским. Как следует из ввозной грамоты Марии Жеребцовой, от царя и великого князя всея Руси Василия Ивановича ее муж получил в поместье из дворцовых земель село Шуморово и сельцо (приселок) Поводнево с более чем 20 деревнями, починками, пустошами и селищами в Ярославском уезде. Однако воспользоваться свалившимся на него богатством и закончить дни живота своего на покое от ратных дел Жеребцову было не суждено.
Весной 1610 г. объединенный отряд полковника Лисовского и казачьего атамана А. Посовецкого совершил, как пишет И. Тюменцев, «глубокий рейд по тылам правительственной армии». «Лисовчики» (а основу полка Александра Лисовского составляли днепровские казаки и черкесы) захватили Суздаль, разорили Ростов Великий, попытались захватить Торопец. Вероятно, Жеребцов был срочно отправлен в хорошо знакомый ему Калязин монастырь с целью перехвата инициативы. Но, по-видимому, организовать оборону он попросту не успел. 2 мая 1610 г. «лисовчики» внезапно ворвались в Калязин монастырь. Его гарнизон отчаянно сопротивлялся, но силы оказались неравными. Настоятель Левкий, Давыд Жеребцов и все оставшиеся в живых монастырские защитники – воины и монахи, - были преданы мученической смерти. Мощи преподобного Макария Калязинского были вынуты из раки и разбросаны по монастырскому пепелищу, а серебряная рака – вклад Бориса Годунова – изрублена на куски и увезена в качестве трофея.
Как видно из недавно опубликованной ввозной грамоты Марии, вдове Давыда Жеребцова, полученной ею 7 (17) июня 1610 г., «она де, вдова Марья… осталась з детми своими с четырмя дочерми з девками с Марьицею, да с Федоркою, да с Матренкою, да с Марфицею… А нашу ввозную грамоту на то поместье взяли у мужа ее литовские люди». Василий Шуйский подтвердил права вдовы на поместье. Так закончил свои земные дни мангазейский воевода, ржевский дворянин Давыд Васильевич Жеребцов.
Вернуться в раздел "Статьи"
|
|
